Море сверкало, переливаясь тысячей оттенков на глазах у юноши с фиолетовыми волосами. Оно будто лучезарно улыбалось каждый раз, когда волна подставляла свой гребень под солнечный свет, причудливо отражая его, меняя, используя какие-то физические законы, неизвестные шиноби. Он всегда удивлялся природе, её бесконечным загадкам и тайнам, наблюдая за ней из своего угла. "Это просто удивительно" — думал он, видя, как жар плавит воздух, заставляя всё расплываться, как после дождя из ниоткуда появляется радуга, как блики падают на предметы, меняя их цвет. Всё вокруг находится в постоянном движении, в вечном хаосе, но при этом сохраняет свой прекрасный посыл. Разве не есть это отражение танца Шивы, приводящего Вселенную в движение — бесконечно сложного, недоступного разуму, но великолепно потрясающего?
Парень ступил в воду. Он шёл вперёд, не осознавая, зачем и куда — просто шёл, медленно погружаясь в море. Тепло воды согревало щиколотку, потом колени, бедро... Сзади раздался чей-то счастливый смех, и Хига чуть заметно улыбнулся: с эмпатией у него всё было в порядке.
Шиноби продолжал идти. Кимоно промокло уже до груди, обволакивая физическую оболочку блаженным теплом. Оно растворялось в нём, принося удовольствие, и становилось совсем скоро привычным. Безграничны человеческие потребности — любая уступка судьбы лишь на время утолит голод разумнейшего из животных, заставляя его искать ещё и ещё. Видимо, Вселенная не терпит статики, требуя движения от всех своих составляющих. Человек обречён вечно искать чего-то нового, но в этом ведь вся прелесть, разве нет?
Йоши чувствовал, что голова, оставшаяся над уровнем моря, начинает покрываться мурашками. Чем лучше остальной части тела, тем хуже хранилищу мозга. Так же зависть толкает многих на новые свершения, не позволяет им остаться равнодушными. Подросток продолжал идти, ведомый подсознательными стимулами, прямо в море. Оно шептало ему что-то приятное языками волн, дразнило брызгами, попадающими в глаза, манило солёным ароматом.
Вот он уже почти скрылся. Ещё чуть-чуть, ещё совсем немного, и он целиком окажется внутри, испытает высшее наслаждение, станет един с водяным исполином...

Солнце засветило глаза, заставив юношу проснуться. Горячие лучи поднимались вверх по кровати, от ног до макушки, пока не добрались до лица. Так спланирована его комната — когда небесное светило поднимается достаточно высоко, оно будит его. Беспощадный и неумолимый надсмотрщик каждый день приходит в одно и то же время. Или не приходит, если на улице сильная облачность. Отсутствие служанки заставляет не столь богатых людей выкручиваться так, как они могут, и эти ухищрения работают не всегда. Впрочем, служанка тоже может умереть, особенно, если живёт в доме помешанной на ядах и убийствах сумасшедшей медички.
Интересно, она уже проснулась? — Пронеслась мимолётно в мозгу.
Хига вышел из комнаты, раскрыв дверь в соседнюю. Никого — значит, она таки ушла.
У двери домика на дереве валялось письмо. Пробежавшись глазами по тексту, парень вздохнул. Миссия. И она даже меня не разбудила. Понурое лицо стало ещё более понурым. Сначала пришлось проснуться, потом сестра опять забила на него, а теперь ещё и мчаться к резиденции даже без завтрака. Зачем так жить?
На секунду захотелось послать к Нанако-сама клона, а самому найти чего-нибудь съедобного и пойти досыпаться, но он отказался от этой идеи. Ты нужен высшей справедливости — повторил Йоши свою мантру, надевая кимоно, которое, к счастью, оказалось под рукой.
За пределами дома был сильный ветер, но он почти не проникал вглубь чащи, охраняемой от лёгкой непогоды стеной из деревьев. Оттолкнувшись от порога, юноша перепрыгнул на соседнее дерево, направившись к резиденции главы клана.

Фигура высокого юноши мелькала в листве, перескакивая с одного дерева на другое. Он ненавидел спешить, но делать это приходилось довольно часто. Человек, который постоянно откладывает всё до последнего момента, обречён прыгать, как угорелый, в клановом лесу, не оставливаясь, чтобы попить воды в одном из прохладных, освежающих ручьёв, не наблюдая за тем, как жаба сидит на листе кувшинки и иногда ловит мух своим гипердлинным языком, не помогая муравьям добраться до личинки и не засовывая жабу в муравейник. Он мог бы спокойно пройтись, размышляя о духовном, сопоставляя высшую цель жизни с отдельными её проявлениями, задумываясь о судьбе хищника и жертвы, но нет, вместо этого он просто спешит.
Впрочем, довольно скоро Йоши стало скучно, он перестал волноваться о том, что опоздает, и позволил мыслям пуститься в свободный полёт. Сначала парень перебрал все предполагаемые причины миссии (в большинстве своём это были однотипные операции по оказанию врачебной помощи гражданским или медицинской поддержки командам шиноби, но Хига не жаловался, ведь помогать людям это прекрасно), потом вспоминал всех своих лесных друзей, с которыми иногда разговаривал. Кстати, вот и один из них — внизу, на лужайке, олень Накарияма расчищал копытом траву, чтобы ухватить мордой цветок ромашки. Животное питалось исключительно ромашкой. Йоши не знал, в чём его проблема. Сначала медик предполагал, что это проблемы с пищеварением, но, когда он поймал его и обследовал, гипотеза не подтвердилась. Видимо, ему просто нравилось выделяться.
Увлёкшись оленем, юноша не заметил ветку и спикировал вниз, повредив колено. Это была ужасная боль. Он сел и начал прижимать ногу к груди, шумно вдыхая воздух. Так было легче терпеть. Парень довольно долго занимался этим, в промежутках между вдохами вспоминая рогатую тварь, из-за которой он умирает тут совсем один, но потом вспомнил, что он врач, и вылечил ногу. Впрочем, быстрое выздоровление не помешало ему устроить небольшой привал и съесть несколько аманатто, бобов в глазури, которые он нашёл в подкладке кимоно, рядом с сюрикенами. Часть сахарной пудры рассыпалась внутри кармана, так что, если придётся сегодня кого-то убивать, счастливчик умрет сладкой смертью.
Остаток пути шиноби пошёл пешком, продумывая оправдание своей медлительности. Всё-таки удивительно, как природа может помочь человеку, который живёт в гармонии с ней — птицы, насекомые и животные куда-то торопились, солнце суетливо пробивалось через листву, ветер мягко подталкивал в спину — все вокруг сообщало Хиге скорость, и он, сам того не заметив, быстро оказался на месте.
Было немного жаль покидать своё тенистое убежище, но миссия звала. Солнце снова било в глаза, поэтому пришлось подойти довольно близко, чтобы увидеть Мори, сидящую на перилах с важным видом.
— Только не говори, что долго меня ждала. На меня напала банда диких Учих. Я мог умереть! — С театральным трагизмом продекламировал парень, проходя в ворота.
И всё-таки, что же за миссию готовит им Нанако-сама?

Отредактировано Higa Yoshi (2015-08-13 00:33:17)

Мори всегда была довольно несдержанной, поэтому шиноби не удивился, когда где-то совсем недалеко от опасной зоны просвистела палочка от данго. Они живут вместе уже довольно долго, и за это время успели построить свою модель идеальных взаимоотношений. Способность к глубокой, непоколебимой релаксации давала Йоши возможность пропускать мимо почти все вещи, которые могли бы выбесить более ранимую натуру. Довольно удобная черта характера, между прочим.
Парень только хотел ответить чем-нибудь саркастичным, как его рот нагло забили едой, поэтому вместо победоносной фразы наружу вышло что-то неразборчивое. Хорошая новость — шарики были свежими, плохая — Хига чуть не подавился палочками, на которые они нанизаны. В любом случае всё прошло достаточно гладко, и, проходя к кабинету главы, парень успел полностью расправиться с голодом.
Обстановка резиденции могла и впечатлить, и удивить одновременно. С одной стороны, здесь не было шикарных люстр, портретов правящей династии и фарфора, но с другой — всё обставлено с комфортом. На полах много ковров, на которые можно присесть или даже лечь, если захочется, два ряда штор позволяют регулировать освещение, но на всякий случай через каждые три шага стоят тумбочки с подсвечниками.
В который раз восхищаясь тем, как правильно обустроено здание, юноша заметил бегущую им навстречу служанку. Дело было в коридоре, девушка была с подносом и медику не составило никакого труда стянуть у неё ёкан, который, видимо, предназначался кому-то в качестве десерта. Невнимательная прислуга даже ничего не заметила. Что ж, кто успел, тот и съел.
Сердце резиденции было похоже на рай. Внутри неё себе нашли не только шелковые подушки, фавориты-массажисты и полезные вещи вроде огромного зеркала, но и маленький водопровод. Судя по тому, что труба шла сверху, в нём использовалась чистая дождевая вода. Йоши определённо нравилась находчивость планировщика, который сделал это место настолько удобным и гостеприимным. Теперь, когда гости из других кланов наносят главе визит, они убеждаются, что Хига улучшают всё, чем владеют. Логично, что именно представители этого клана должны объединить разбушевавшийся мир.
На самом деле, зная некоторые склонности Нанако-сама, парень опасался, что здесь будут вещи вроде обнажённых мужских статуй, или даже обнажённых и обнимающихся мужских статуй, но опасения не оправдались, чему нельзя не порадоваться.
Парень выслушивал главу, наблюдая за её длинными волосами, грациозно спадающими вниз. Только у представителей этого клана они могли выглядеть так завораживающе и устрашающе одновременно, как искусно сделанный клинок. Узор, который сплетали пряди, обладет той же атмосферой, что гравировка оружия, а заколки подобны драгоценным камням, которыми военные мастера любят украшать своё творение. Горе тому, кто недооценит силу этого могущественного инструмента.
Однако перейдём к делу. Его суть заключалась в том, чтобы наведаться в страну огня, проверить источник распространения болезни. Он, если быть точным, находился прямо в логове ночных бабочек. Упоминая это, Нанако-сама подмигнула Йоши, на что тот весело улыбнулся. Как не порадоваться, когда люди вокруг в хорошем расположении духа?
Обычно, витая где-то в своих персональных облаках, парень не замечал намёков или просто не придавал им значения. Так случилось и сейчас. Ему нравилось внимание, дальше юноша не копал.
От своих мыслей он отвлёкся только тогда, когда услышал голос сестры.
— Наверное, что-нибудь венерическое. В таких заведениях люди часто болеют. Бедняги. Грудь Хиги поднялась. Пару секунд он молчал, собираясь, с мыслями, а потом продолжил:
— Мы можем проникнуть к ним незаметно. Я прикинусь клиентом и постараюсь вычислить источник болезни, а ты... — Медик поднял глаза наверх, подбирая слова — ну, притворишься, что там работаешь. Ещё можно поговорить с владельцами борделя или пострадавшими. Это стоит сделать первым делом. Может, они сами выдадут нам больных девушек.
Шиноби прикинул в уме, сколько времени и сил это займёт, и продолжил:
— Тебе не надоедает заниматься этим каждый день? В его словах слышалось непонимание. Как можно посвятить жизнь такому скользкому и опасному занятию, как разведка?
Тем временем двое уже покинули пределы резиденции, направляясь к пункту назначения.
Зелёное поле

Отредактировано Higa Yoshi (2015-08-14 16:39:44)

Едва уста монаха распахнулись для того, чтобы исторгнуть пустой молебен, как у горла его неприятно похолодало. Не нужно было быть гением, чтобы понять (и вспомнить, например, одного из его наставников, который любил таким образом будить нерадивых послушников), что стоявшая перед ним девушка приложила к горлу инока два заостренных куска железа. Впрочем, это не мешало мужчине завершить первые пару строк. Открыв глаза, Никко с удовлетворением убедился в том, что элементарная логика его не покинула, и едва успел заметить проскользнувшее по лицу его потенциального противника удивление. Интересно, но не критично в данный момент.
Не раз и не два скромному иноку приходилось обрывать нити жизней шиноби, но это никогда не происходило в открытом столкновении лицом к лицу. Мужчине хотелось верить в то, что перед смертью несчастные грешники осознавали иронию своего положения - будь то яд, симулирующий сердечный приступ, клинок между позвонками или смерть от удушья во сне, ни одна из целей божественной кары не видела лица исполнителя. Крайне редко ему встречались те, кто мог видеть дальше монастырской рясы и звенящего кольцами посоха, и Никко благодарил судьбу за то, что ни с одним из них он не сошелся в поединке. Но это не мешало в минуты отдыха разрабатывать планы на тот случай, если возможности избежать столкновения не представится.
"Резко дернуться вниз и назад. Сэнбоны в рукавах окажутся под руками, как и лезвие у голени. Танто не поможет - пусть досягаемость у нее и немного меньше, но два клинка в умелых руках обычно побеждают один."
Стремительно обежав взглядом видимую без движений головой, с которой он пока не спешил расстаться, монах сделал несколько дополнительных выводов.
"В ее стойке есть прорехи, в два движения можно обезвредить левую руку."
Не делая резких движений, инок улыбнулся в лицо возможной смерти. Конечно, как говорил тот же наставник, что оставил заснувшего во время медитации послушника без уха: "Слово и сталь приносят больше, чем просто слово". Но время для стали еще не пришло, а вот вежливость никогда не бывала лишней.
- Добрый день! Тысяча извинений за то, что помешал Вам, но в агрессии нет никакой необходимости. Я здесь лишь для того, чтобы прочесть заупокойную на могилах своих родителей.

После вполне разумного предложения о, хотя бы, временном перемирии девушка вложила короткие мечи в ножны и, судя по всему, перестала представлять непосредственную угрозу. В ответ на это монах позволил рукам, все еще сложенным в молитвенном жесте, опуститься, а пальцы его, скрытые от взора широкими рукавами, легли на зашитые в них иглы. Перед ним, в конце концов, стояла тренированная с детства убийца - потенциально равный или превосходящий по силе оппонент, которому и доли секунды было достаточно для того, чтобы нанести смертельный удар. Как говорили не раз и не два наставники, проходясь тяжелой палкой по пустым головам послушников, такими были все ниндзя.
"И все же, почему тогда в ее глазах столько печали?"
Инок не только убивал "скрывающихся в тени" - гораздо чаще он пил с ними, искренне смеясь, делил тяжести дороги, тепло костра, выигрыш в костях и порой даже женщин, чтобы узнать то, что требовалось Хига-сама. И хотя у юнцов и девушек внутренний свет слепил глаза, те шиноби, что постарше, казались... За неимением более подходящего слова, пустыми. Сломленными. Механизмами, выполнявшими действия без какого-то вовлечения, навеки отстраненными от мира и глубоко ушедшими в себя. Как и подобает, в сущности, тем, кто не осознал, что трагедии, лишения и смерть - неотъемлемая часть жизни; теням, для которых величайшей милостью было препровождение на колесо Сансары.
"Возможно, для нее это лишь вопрос времени. Надеюсь, у меня будет возможность направить судьбу в иное русло..."
Но слова девушки прервали возвышенные помыслы Никко о природе человека и его места под безграничным Небом, обратив вежливую тень улыбки (профессионально добродушную, которую часто можно увидеть на лицах лекарей души и тела) в нечто большее, наполненное смесью неподдельной радости и удивления в равной мере. Та, что до этого была лишь линией зашифрованных иероглифов на белом листе, предстала перед ним наяву!
- Сестра! Воистину, Небеса обратили на нас свой взор в этот день! Я и не думал, что увижу тебя!
Не думая о последствиях (возможно, включавших фут стали в районе живота, зная универсальное коварство куноичи), инок одним шагом сократил разделявшее их расстояние и заключил Нобухиме в объятья.
- Скажи, как ты? Не хвораешь, надеюсь? Я могу чем-то помочь, пока не вернулся к своему долгу?
Ведь чему не радоваться, когда изрядно оскудевшая за годы братия пополнилась еще одним членом - пусть не по духу, но по крови?

Слова сестры о черном рынке заставили монаха задуматься о возможных неприятных совпадениях, составить в уме список и мысленно пересчитать на пальцах свои контакты в этой области. Учитывая, что он по большей части был отрезан как от родного храма, так и от почти что мифического клана, множество не совсем легальных или просто редких мелочей приходилось добывать именно таким образом, зачастую отплачивая различными услугами. И то, как Никко провел двое суток в корзине, чтобы потом получить пару унций травяного сбора для удовлетворения утонченных вкусов местного мелкого лорда, было непросто забыть. Перечеркнуть потенциально долгую историю взаимовыгодного общения с контрабандистами ради... Не закончив мысль, инок поежился и прикрыл глаза, беззвучно прошептав короткую молитву.
"Ради того, что приказала, насколько я понимаю, Хига-сама. Слишком много времени я провел в миру, слишком много... Нужно выкроить неделю-другую на возвращение домой."
Ничто, по его мнению, не приводило ум в порядок лучше многочасовых медитаций над сущностью пустоты. Возможно, если настоятель будет в хорошем настроении, монаху даже разрешат еще раз пройти Лабиринт, поставив целостность тела и рассудка на кон - чему тут можно не радоваться? И хотя предстоящее массовое убийство (произнесенное таким тоном слово "визит" не оставляло много простора для воображения) безмерно печалило крайне миролюбивого инока, он уже смирился с неизбежностью будущей загруженности колеса Самсары, раздумывая о том, не получится ли уговорить оппонентов сложить оружие, чтобы расправиться с ними без лишней суеты. Наивно, но мечтать не запретишь, верно? Доверившись навигационным способностям сестры и перейдя на давно ставший привычным стремительный шаг закаленного бесчисленными дорогами путника, Никко шел исполнять божественную волю рука об руку с внезапно обретенной сестрой. Факт смерти биологических родителей был давно забыт, и во внутреннем мире инока пели птички и тренькал сямисэн - все складывалось как нельзя лучше!

Водопад "Гремящий дым"

Химе давно не помнила свою госпожу такой – усидчивой, серьезной, внушающей благоговение и страх тем, кто ее еще не знает. Резко постаревшая, осунувшаяся, она не казалась легкомысленной девицей, помышляющей нездоровой тягой к красивым юношам и непомерным неукротимым либидо, которым она могла бы прославиться, избери она путь фаворитки какого-нибудь Дайме, а не служащей на благо клана главы. Впрочем, Хига решила для себя, что Нанако сама в состоянии решить свою судьбу, ведь за ее плечами был тот опыт, которого у молодой Нобухиме еще не было. Темноволосая юная дева всегда считала, что ее нынешняя госпожа закостенела в своих мыслях и действиях, превратила все в древний ритуал, от которого не отступала ни на шаг. С другой стороны, мудрости врачевательницы можно было только позавидовать – на вид бестолковая и развязная, она в миг могла просчитать ходы своего противника и нанести удар в самое слабое место.
Этого Хига боялась, ибо Нанако – в определенных кругах – славилась своей беспринципностью и жестокостью, о которой не обязательно знать рядовым членам клана. Девушка уверенно кивнула, подойдя чуть ближе к кушетке своей госпожи, и с поклоном взяла из ее рук небольшой свиток, к которому прилагался пергамент с печатью главы клана Хига.

- Госпожа, позвольте поинтересоваться, кого именно Вы отправили в группе к клану Сенджу. – Девушка отошла от Нанако, открывая перед собой свиток с информацией, предоставленной разведкой и самой главы клана. – Это может помочь в установлении личности предателя, если таковая есть.

«Большое разочарование убивать своих товарищей, но как бы это ни было прискорбно, я совсем ничего не чувствую. Какова разница? Человеческое существо полно гордости, жадности и эгоизма…. Редко кто способен противиться своему существу. Из Гончих палками выбивали сочувствие к собственным соратникам. Это… Жестоко. Жестоко, но необходимо. Для таких ситуаций, когда на кон поставлена честь и существование клана, нас создал Безликий…»

Девушка уже собиралась уходить, как голос подал рыженький, мальчишка подошел чуть ближе к кушетке и начал активно приветствовать госпожу. Если бы Хига умела – она бы очень сильно удивилась, да, только вот, единственное, что Химе сделала, так это положила руку на плечо мальчику и чуть одернула его, ясно давая понять, что нужно быть чуточку более официальным и вежливым, чем обычно.
  Хига вновь взглянула на свиток, после чего свернула его и убрала в свою сумочку, висевшую на поясе:
- Нанако-сама, в таком случае я… - Брюнетка бросила взгляд на рыжеволосого мальчика. – Мы. Мы отправимся немедленно, сядем на корабль в порту на территории Плачущих Гор и в течении трех дней – при хорошей погоде – доплывем до Заводи Тишины, после чего, еще через три-четыре дня мы доберемся до территории клана Сенджу. По прибытию я пришлю Вам вести, как обычно.

  Когда женщина озвучила имена всех отправленных медиков, Хига едва заметно кивнула, раскланялась и потянула Сироту за собой, оставляя госпожу наедине со своими мыслями, которые были темнее тучи, что буквально отсвечивалось на ее строгом лице.
- Будь впредь более вежливым в Нанако-сама. Она глава моего клана. – Погладив мальчишку по голове, девушка направилась в сторону своего дома, который находился в некотором отдалении от резиденции, но, тем не менее, находился в месте, где было большое скопление домиков. Охотников намеренно селили вблизи рядовых членов клана, чтобы в случае непредвиденных ситуаций задушить предательство на корню. Девушка взяла мальчишку за руку и повела в сторону своего скромного эллипсообразного жилища: дом Химе несколько отличался от других таких же домиков на деревьях, как минимум потому, что он обильно зарос плющом, а в небольших прямоугольных горшках росли белые розы. Внутри помещение было разделено на две части кухня и зал, а за деревянной перегородкой лестница на второй этаж: все было выполнено в мягких древесных и бежевых тонах, помещение казалось светлым даже в пасмурную погоду, но более всего привлекала внимание жердочка, на которой сидел ястреб, который пронзительно заклокотал, заметив в дверном проеме свою хозяйку.
  - Это Кофуку. – Заметив взгляд мальчика, произнесла Хига. – Он доставит послание Нанако-сама, когда мы доберемся до Водопада. Сиди здесь, я пока соберу вещи.

В глазах Сиро птица была просто ну невероятно огромная. А ещё он услышал её мнение по поводу грядущего задания, едва только Химе-онетян об этом заикнулась. И спиртное здесь было ни при чём - язык животных в клане понимали практически все.
Хотя алкоголь изрядно разукрасил и без того малопонятное клекотание птицы.
Сперва птица в одной короткой трели выразила всё своё негодование.
Потом, когда её крики из громких стали красными - да, мальчишка всё ещё был под властью змея, причём вовсе не того, которого мог победить просто оказавшись сильнее - ястреб завёл речь о том, что кормили его, кажется, в прошлом столетии, не позже. После чего плотоядно облизнулся на Ри, которая всё это время тихо сидела за пазухой. А теперь ей  вдруг стало скучно, и она выбралась. И оказалась очень даже во вкусе Кофуку.
Жаль только, что исключительно в пищевом.
Сама Ри для Сироты представлялась удивительной. Во-первых, она переливалась всеми цветами радуги. Во-вторых, обычно шипящий голос ящерки стал почти понятным. С этого-то всё и началось:
- Ты, хозяйка маленькая, на ч-што это клюв раззявил? Я таких как ты по три тушки за вечер готовила, на шампуре вертела!..
- Цавк-с съем-с, несчастная-клац. Поговори-с ещё мне, крокодилищ-че
- Смелый какой, хохлач попугайч-чатый. А ну молчать!..
И так далее, и в том же духе. Сиро сначала слушал их спор с интересом - не каждый день живность так хорошо говорит по-человечьи.
Хотя, конечно, по-человечьи ястреб разумел только в голове самого мальчишки.
В общем, скоро парнишке совершенно наскучили разноцветные споры двух зверушек, и Сирота начал оглядываться.
Домик походил на временное жилище, как-то раз ставшее постоянным. Сиро знал много таких - практически все здания у Акиям, кроме главного поместья, строились по тому же принципу.
Хотя какой там принцип - люди в клане просто ненавидели правила. Поэтому чихать хотели на то, как положено строить, жить и всё такое.
Химе, видимо, не возвращалась сюда довольно долго - хотя бы оттого, что дом порос плющом. Сиро тут же попробовал по нему вскарабкаться на крышу.
Получилось даже слишком легко. Поэтому мальчишка быстро потерял интерес и вернулся внутрь. И начал изучать дом изнутри.
Здесь, не в пример той землянке, где Сирота обитал последние пару месяцев, было светло. А ещё была целая кухня!
Парень уселся пятой точкой на деревянный настил и начал думать… ну насколько позволял хмель, который уже ушёл в виде слабости - спасибо силе крови - но оставался как шум в голове и некоторые странности в восприятии. Кажется, такое слово было правильным.
“Так. Кухня - это еда.
Еда - это подходящая для меня компания.
В подходящей компаниии… ээй, а что в ней делают?
Наверное, радуются! А ещё там точно бывают приключения.
И после еды становится хорошо-хорошо!”
На большее ни терпения, ни мозгов у Сиро сейчас не хватало, так что он просто полез на запах. Туда, где он был более всего аппетитный.
Спустя несколько мгновений вся кухня была затоплена жутким звоном и тарарамом...

Химе-онетян, конечно, не подала виду. Человека бы она обманула, точно. Человек, который разбирается в выражениях лица, наверное, уловил бы фальш.
А Сиро, который от зверёнка отличался разве что тем, как ходил на двух конечностях и балаболил без умолку - он всё почуял сразу.
И сделалось сразу горько-горько. Потому что он вовсе не хотел обижать сестрёнку. Ну то есть совсем. В клане на него могли бы замахнуться, побить. За шкирку выкинуть во двор - всё это, кстати, случалось довольно часто.
Но когда просто молчали и глотали слёзы - для Сиро это было в новинку. И он нутром чуял, что это настоящая обида. Не из тех, которые можно просто взять и забыть.
Мальчишка ни разу не делал подарков. Ну то есть то, что подарком назвала бы Химе - точно. Обрадоваться клыку медведя, который нанизан на пеньковую верёвочку она бы сейчас не смогла.
Он и девочкам никогда ничего не дарил.
И даже не знал, с чего начинать.
Выйдя в сад, Сиро плюхнулся на голую землю, едва укрытую травой. Ему предстояло подумать. Что на его несвежую голову было ну очень непросто.
“Дед как-то рассказывал, что делать чтобы очаровать девушку. Ага.
А что такое очаровать? Не надо мне её заколдовывать! Ну разве чтобы она не грустила так больше.
Ладно. Как дед говорил? Сначала - цветы. О, а их тут много! Правда, это УЖЕ её цветы. Наверное ей не понравится.
Тогда нарву у соседей! У тех, у кого другие. А чтоб они не обижались - возьму немножко.
Так, это придумал! А потом надо сказать красивыми словами сказать, какая она хорошая. Дед для этого стихи сочинял. Интересно, а я смогу?
Ну наверное. Если постараюсь.
Так, со стихами разобрался.
А потом дед неинтересно рассказывал. Потому что я не помню”, - закончил Сирота размышления и сорвался с места. Только сперва по-быстрому разбрызгал воду на цветы. Хотя непонятно, стоило ли тратить на это всю бочку, стоящую в саду.
Бочка была почти по верхний обод полна дождевой воды.
Разумеется, начальную пиалку он тоже вытряхнул в какую-то кадку.
Сиро принюхался. Он решил искать цветок по запаху, потому что разные цветы ну обязательно по-разному пахнут. И если пахнут не очень сильно - значит, зверей они привлекают другими способами. Например - красивой формой и яркостью лепестков.
Самый хороший в этом смысле запах шёл из затянутой в прозрачную плёнку теплицы.
Так она звалась, потому что в ней даже зимой было намного теплей. Правда, там быстро начинала кружиться голова и хотелось выйти.
В несколько быстрых переходов мальчишка подобрался ко входу в теплицу. Он хорошо чувствовал, как ха ним следят - никто этого и не скрывал. Но раз его не задерживали - и ладно.
У теплицы стояли люди. Наверное, сторожили вход. Потому что даже сквозь плёнку было хорошо видно, какие там красивые цветы. Сиро даже подумал, что они, наверное, ценятся больше чем еда.
Для Сиро-куна это была высшая похвала, которую он мог придумать.
В общем, внутрь его не пускали. Кажется. Сторожа очень уж недобро смотрели на него. Хотя взрослые вообще редко смотрели на Сироту с добротой. И вообще хоть кто-то.
Сиро точно знал только одно - если где-то стоят взрослые и что-то сторожат, значит точно есть дети вроде него, которые туда залезали и что-нибудь интересное там находили. Так что не было смысла лезть ко взрослым.
Надо было спросить у детей.
Правда, такие же как он вряд ли легко расстались со своими секретами. Но у Сиро были в карманах… как их, “козыри”. В общем - куча полезной и интересной мелочи для кого-то вроде него. И если правильно эти штуки выменять - можно добыть всё что угодно.
Ребята возраста Сиро нашлись довольно быстро. Правда, выглядели они уморительно, ходя словно перетянутые бинтами в своих сложных одеждах. Но чумазые после игр мордахи и горящие щёки - которые на их бледной коже выделялись очень ярко - внушали доверие.
Обмен затянулся. Сирота выменивал вещи довольно споро - тем быстрее, чем больше уже показал - но история про теплицу упорно оставалась загадочной. Дети делали страшные глаза и важно надувались, но молчали. Потому Сиро достал главную достопримечательность своих карманов - Ри, которая после ссоры с ястребом и разгрома, устроенного мальчиком, юркнула к нему в карман. У половины ребят сразу загорелись глаза, а вторая мучительно скрывала своё любопытство, отворачиваясь и фыркая. “Это ещё что! Вот когда она заговорит!..” - хитро подумал Сиро, и дёрнул ящерку за хвост. Та мгновенно огрызнулась:
- Ты чего, маленький хозяин, твориш-шь! Какой убор-рки ты мне хвост отрываешь, а?!
Что и говорить - болтовня вэйты произвела полнейший фурор. Дети оставались детьми - даже если в их клане царили невероятно строгие порядки. И если каждый из них мог устроить смертоубийство в отдельной деревне, если прикажут.
В общем, тайный ход в сокровищницу стал известен Сироте в обмен на “поиграть с ящеркой, пока Сиро не ушёл из поместья”. Да, отдавать свою маленькую Ри Сиро и не собирался, вот ещё! Её время стоило намного больше каких-то там тайных ходов - она ведь была живой, говорила и умела делать потешные штуки. Вроде отрастания хвоста за каких-то две минуты. Или поднимания камня в три раза больше себя.
Мальчишка, пользуясь секретами здешних ребят, споро пролез внутрь теплицы. Дальше он принюхался - да, вкусный, но довольно слабый запах шёл от огроме-енного цветка. Видом он напоминал несколько мечей, растущих из одной ножки. Причём каждый лепесток был как раз размером с небольшой кинжал. И цвет красивый. Фиолетовый.
Сиро хотел уже сорвать один такой. Но потом вспомнил, что Химе-онетян растила цветы сама. “Наверное лучше целый”, - подумал мальчишка и, стараясь не попадаться сторожам на глаза - что было легко, они ведь не смотрели внутрь! - стал руками выкапывать один из них.
Получилось быстро - Акияма умели очень много всяких сомнительных штук, о которых другие и не додумались бы. Сиро, стараясь не повредить стебель и цветок - тот прямо завораживал его своим видом - схватился за корневище и полез обратно. А пока лез - думал, какие же слова сказать своей Химе-онетян.
Именно своей - он же был мальчишкой, и всё что ему нравилось, тут же становилось его.
“Так. А какие слова красивые придумать? Ну я плохо умею говорить красиво…
Может вспомнить один из дедовых стихов?
Они красивые. Ну те, которые не про его женщин. Которые просто про женщин - те красивые очень. И почти понятные.
Точно. Так и сделаю! Только надо некоторые поменять - Дед говорил, что нельзя один и тот же стих два раза одинаково читать. Подумают, что не старался…
Эх, ладно”
Сиро опрометью кинулся через весь посёлок - не знал он, как правильно называется, когда люди живут на деревьях в больших количествах. По пути он помахал рукой ребятам, которые завороженно смотрели - а ещё больше слушали - выступление Ри. Та, нечасто балуемая всеобщим вниманием, забыла о Сироте совершенно.
Сиро был только рад - довольная ящерка умела рассказывать отличные истории про своих родичей. Правда, все заканчивались одинаково…
Зато проходили каждая по своему.
И вот мальчишка оказался уже перед дверью в дом Химе-онетян. Вероятно она не заметила даже его отсутствия - Акияма умели быстро бегать, когда приспичит.
Бывали у них и штуки более полезное, чем умение быстро рыть ямы.
Сиро остановился, сделал безразличное лицо - так говорил делать дед, когда дело заходит о девушках - и молча шагнул в тянущий приятной прохладой дверной проём.
Химе была уже здесь. На столе стояли невероятно вкусно пахнущие вот те самые, про которые он думал сразу после боя! От голода громко заурчал живот - настолько громко, что девушка обернулась на звук, и всё безразличное лицо Сиро стало очень смешным. Химе-онетян не удержалась и прыснула. Впрочем, едва заметно.
А мальчишка, борясь с желанием тут же смести все штуки со стола за раз, вытащил из-за спины цветок. Держал он его исключительно за корни, и отчего-то его руки стало сильно жечь. Так сильно, что даже резь в животе немного ослабла. Но Сиро мужественно терпел, и лишь заявил, старательно выговаривая слова:
“На сердце моём
Расцветал небом ночным
Трепет неясный;
Опустив очи долу
Я теряю…” - и тут, вместо последнего слова, с которым Сиро слегка замялся - именно его он переделал для Химе-онетян - снова оглушительно заурчал желудок. Сиро слегка покраснел - что вообще случалось с ним крайне редко - и быстро закончил:
- Это… Химе-тян, прости пожалуйста, а?..

Штуки были вкусными настолько, что мальчишка перемазался в их начинке и не заметил этого. Фрукты в этом плане были намного удобнее - у них не такой прилипчивый сок.
Кстати, немного фруктов Сиро тоже съел.
Химе-онетян руководила сборами - точнее, заставляла его заканчивать побыстрее. С чем протёрла его морду аж хрустящим белым полотенцем.
Разумеется, от этого Сиро не стал белее, а полотенце - грязнее.
Только тряпочка себя повела как следует. Лицо мальчишки повело себя потрясающе нагло и отказалось вытираться. Начинка штуковин только размазалась по всему лицу. Цвет стал равномерно лежать.
Но если бы такая мелочь могла хоть как-то расстроить Сиро, он бы перестал быть собой. Напротив, Акияма расплылся в радостной улыбке и с удовольствием побежал к выходу.
А грязь - не имела никакого значения. Потому что…
Словом, просто так.
Мальчишка старательно готовился к выходу. Старание заключалось в том, чтобы складировать себе в карманы всё, что плохо лежало в саду и доме.
А поскольку почти всё лежало довольно хорошо, приходилось сперва его перекладывать плохо.
Например, если убрать кусочек черепицы из-под окна - где она лежала аккуратно в стопке таких же черепичек и словно говорила: “Я штука нужная!” - и переложить в траву, она становилась совершенно лишней. И забрать её было делом даже полезным.
Таких примеров Сиро видел уйму. Но на всю уйму у него бы попросту не хватило времени, и потому мальчишка был вынужден старательно думать.
А думать не входило в список основных и самых сильных способностей Сиро-куна.
“Если я возьму то и сё, то будет весело, но бесполезно.
А если это и во-он то - скучно, но пригодится.
Может тогда всё же это да то? Точно, так будет лучше всего!
А как это забрать? В карман ещё не влезет. Разве что в сумку… А что у меня в сумке?”
Сиро стал рыться в небольшой поясной сумке, где хранил прочие свои сокровища. К ним можно было бы отнести и здоровенный тесак - пожалуй, годный в основном для готовки - и кучу ненужных бумажек. А ещё там были крошки - их там наоставляла трусливая до храбрости Ри, когда испытывала особо сильный приступ “смелости”.
В общем, спустя пару минут, когда Химе-онетян наконец вышла, снаряженная в путь по последнему слову путешествий, Сирота уже с невинным видом потирал руки. Перемещение новых “сокровищ” состоялось успешно, и мальчишка был готов.
Девушка поманила его к себе. Сиро доверчиво подошёл, слегка опасаясь за свои новые вещи. Но нет, девушку интересовали вовсе не они - она просто подманила его к ушату, полному воды и макнула в него всей головой. От души и не жалея сил.
Потом, когда мальчишка, надувшийся от обиды - которая была надумана и фальшива насквозь - Химе окунула его ещё раз.
Начинка из булочек, которая налипла на лицо за обедом, от такого обращения поползла волнами. И пятнами сходящая сладковатая масса - до жидкости ей было далеко невероятно - превратила Сиро в замаскированного шпиона.
Хотя из него был шпион… так себе, если честно. Очень-очень плохой
Девушка, посмотрев на дело рук своих, едва сдержала смех. Хотя на лице её даже тени улыбки Сиро не видел, он это знал. Чувствовал - ведь Химе-онетян стала его…
Сирота сомневался в слове, поэтому не стал заканчивать про себя.
В общем, он точно сейчас знал, о чём девушка думала или что испытывала. Каким-то звериным, безошибочным чутьём.
Поэтому Сиро, утёршись рукавом, весело сказал:
- Химе-Химе, а теперь я похож на помощника?..

Переход в Водопад "Плач Небес"

==> Водопад "Плач Небес" (кто знает сколько времени спустя)

В общем, Сиро сладко спал.
Да-да, ни в коем разе не “провалился в беспамятство” или там “забылся тревожной дрёмой”. Ну и куча других красивых фраз. Сиро, когда тому становилось плохо, просто старался поспать.
Потому что сон лечит всё.
И это втройне справедливо для всех Акияма, по известным причинам.
Поэтому мальчишка просто радостно сопел в обе дырочки, пускай даже внешне был  горяч как свежий пирог. И румян примерно так же. Волосы же его взлохмачены были и переполнены “петухами”. И тут даже своевременное расчёсывание бы не спасло - мальчишка вращался винтом.
Хорошо хоть никто под этот винт не угодил - костей бы не собрали.
А когда глаза мальчишка продрал, да обнаружил себя в неизвестном месте. Да без Химе-Химе…
Он, как и всегда, начал искать еду. Потому как сестрёнка сестрёнкой, а кушать хотелось.
К тому же скоро - буквально через полметра пути - обнаружилось, что место знакомое.
- Два вопроса. Кто я? Где я? Ну первый, положим, ясное дело - я это Сиро. И Сиро  - это я. Где? Ну здесь где-то… Ух, разобрался. Голова теперь болеть будет...
С этим Акияма-младший уселся прямо на пол и отправил в сторону предполагаемых запасов пищи маленький, но крайне дотошный зонд модели надоедливая Ри. Та, слегка поворчав на Сироту за то, что “тот отлежал ей хвост своей здоровенной волосатой башкой, хозяин молодой” отправилась в дозор.
Ждать пришлось долго… точнее, пришлось бы, если бы призыв желудка не оказался сильнее доверия к маленькой прохиндейке. Та, к слову сказать, была замечена за разработкой одного из съедобных запасов. И на своего хозяина внимания обратила не больше, чем на свой хвост.
А он, к слову, был у Сиро в руке, которой он только что себе голову подпирал.
Так что обвинения в его адрес ящерка делала вполне законные.
Мальчишка пробежал в знакомую кухню - почему она была знакома, его волновало слабо. Хотя задним умом понимал - ему тут нравилось, потому что Химе-Химе жила здесь.
Сиро влез в сервант, вытащил оттуда всё что мог. Съедобного в нём было маловато - всё больше фарфор и всякое железо. Но его в этот раз решил не портить. В прошлый раз Химе-Химе была огорчена.
После маленького перекуса - хотя разгром кухни был явственен до неприличия. Никаких непоправимых, но очень яркие и живописные.
Итак, Сирота вышел с тропы еды куда-то в неизвестность. В неизвестности еды не было, но предположительно имелись приключения.
В большом количестве, произвольном качестве и необъятном разнообразии.
Вейта довольно зевнула - спать она могла так же долго и сладко, как Сиро. И даже более того, часов 25 в сутки она могла дремать. Хотя это за пределами возможного и реального.
Мальчишка зевнул в ответ, потому что тоже был не прочь. Но не сейчас, не сегодня.
Потому что потерянное на время желание искать Химе-Химе и наводить шороху уже вместе с ней, вернулось с новой силой.