Так вот, медведь. Вся его первобытная мощь пыталась переломить хребет маленького - насколько можно назвать метр семьдесят плюс кое какие мышцы, мелкими - но гордого человечка. А в масштабах медведя почти незаметный, но от того не менее дикий, Сиро-кун умудрялся уворачиваться от страшной пасти медведя, при этом старательно наступая на того небольшими, но уверенными шагами. К слову, ужасной морда мишки была не только на вид, но и запах издавала она отвратительный. Видимо, с голодухи он умудрился поймать тухловатой рыбы и теперь смердел на половину лесистой опушки полуперевареной рыбьей требухой. Отчего косолапый был не в духе, становилось ясно.
Впрочем, Сироте было на это чхать. Причём буквально - от острого неприятного запаха парнишка громко, словно взорвалось что-то, и отрывисто чихнул. Всё, разумеется, в морду медведю, который ошалел от наглости. И, пожалуй, обиделся на Акияму. Потому что с ним, царём леса, так поступать не полагалось. Вся мировая несправедливость обрушилась на мишку стремительным и неотвратимым камнем и угостила по маковке. Мишка затряс головой, потому что так обидно ему не было ещё никогда.
Сиро, не обращая ровным счётом никакого внимания на своего соперника, пыхтел и отдувался, стараясь перевернуть милого медоеда весом под три центнера шкуры и мускулов. Что ему удалось совсем скоро - правда, ценой прокушенного-таки плеча. Впрочем, заломаному на лопатки медведю легче от этого не стало. Он жалобно подвывал, признавая своё поражение и стыдливо пытаясь прикрыть худой живот. Сиро, впрочем, не усердствовал и позволил медведю опрометью броститься в перелесок. За что тот, был бы он человеком, сказал бы большое человеческое спасибо.
Однако мишка человеком не был. А Сиро не ожидал ничего вообще, и потому они разошлись почти друзьями - насколько могут быть друзьями два диких медведя.
Ри ласточкой впорхнула на плечо своего перевозчика и требовательно ткнулась в щёку. Окровавленная рука медленно, но неутомимо холодела. Плетью она, может, и не висела, но слушалась преотвратно.
Ри сбегала посмотреть на это, другое плечо. Слизнула своим длинным раздвоенным язычком немного крови. Её передёрнуло - видно кровь Акияма была для неё немножко чересчур. Рана-то затягивалась, и Сиро совершенно не волновался.
Вот только есть от этого хотелось всё больше. Будь он в родовом поместье - да даже в той землянке, куда он ушёл приручать внутреннего зверя с месяц назад - он бы уже сбежал в лес, несмотря на все наказы, и лакомился свежезагнанной добычей. Здесь же - на свободе, в лесу, без запретов - он чувствовал себя обманутым и испытывал острое желание поесть как человек. То есть - за деньги, среди себе подобных...
И желательно, чего-нибудь жареного. От Сырого мяса его сейчас воротило сильнее, чем от родимого дома. А надо понимать, что туда Сирота возвращаться не хотел ну совершенно.
Не для этого же он уходил, чтобы вернуться через пару дней? Хотя лица всех в клане бы наверняка потешно вытянулись бы. И отец бы стоял посреди всего этого с совершенно потерянным видом, словно недоумевая, как обычное дело могло обернуться таким необычным образом.
Впрочем, эти мысли были бы интересными, если бы Сиро не почуял вдруг сильный аромат домашней еды. Как он мог не услышать его раньше - вот что заинтересовало бы парня, будь в его мозгу хоть капля здравого смысла. Но вместо здравого смысла там сейчас бултыхалась слюна и фантазии о богатом столе.
Собственно, с этого стола история и началась. Потому что еда хоть и была вкусной, но какой-то нагоняющей сон. А сон, как известно - дело святое. Ри вот давно уже посапывала на солнышке, сгрызя два ли треть того кусочка, что Сиро ей положил.
А потом был сон. Дурацкий - как и все сны после богатого на события дня - но подозрительно долгий.
Очнуться Сиро предстояло в соовсем другом месте.
Таком, какого он со всей своей простодушной детской натурой даже представить себе не мог.
Прекрасного и ужасного.
Чарующего и хитрого.
В общем, он попал на рынок.
И если быть совсем точным - на рынок рабов...

переход в: Водопад гремящий дым

Начало игры.
Завернувшись в плотную тёмную ткань пончо, мужчина шагал по направлению к кабаку, в котором, по словам нанимателей, немало времени проводила сбежавшая куноичи. Найти Саске и привести её домой — эта, безусловно, почётная миссия, была вручена Кагэо только потому, что, если следовать логике жителей Дикого утёса, шиноби с редкими для клана сенсорными способностями можно пользоваться как собакой-ищейкой, примерно с той же отдачей. Они ведь даже предложили ему ранее использованные вещи пропавшей, чтобы он взял след. Так что Кагэо пришлось держать в руках ультракороткие шорты во время расспросов о личности далёкой родственницы, которые он проводил со свойственным ему каменным лицом*. Пусть комичности этой сцены так никто и не оценил, зато Мясу удалось выпытать у раздолбаев-Куудо сведения о расположении любимых куноичи питейных заведений. Ну и о её любви к ним, заведениям, тоже. Мрачным тоном объявив, что он, наконец, напал на след её чакры, представитель семьи Хисуи аккуратно положил шорты на пол и отправился паковать свои вещи:  шанс найти Са-чан в кабаках был велик, но, в случае, если его предположение окажется неверным, Кагэо вовсе не собирался продолжать поиски вечно. Вместо этого он мог бы встать лагерем где-то в лесах и заняться тем, чем он обычно занимается — изучением свитков, предусмотрительно захваченных им из архива. Какой смысл искать девушку из клана, традицией которого является изгнание на какое-то время детей во внешний мир? Нагуляется и сама вернётся, а он будет подстерегать её рядом с поселением, действительно вооружившись сенсорными возможностями, пусть и не так, как хотелось бы ищущим её. В случае чего, если всё это слишком затянется, шиноби всегда сможет сказать родственникам, что она, должно быть, перешла реку вброд — настолько резко прерывался след несчастной.
Единственное, что расстраивало молодого экспериментатора — необходимость подчиняться приказам, которые отвлекают его от важной работы. К сожалению, даже внутри своей семьи он не обладал влиянием, достаточным для того, чтобы настоять на том варианте развития событий, в котором Куудо сами ищут свою девчушку, не эксплуатируя супер-сенсора-аутсайдера из семьи безумных Хисуи. Такое поведение, видимо рассматривалось главами родственных ветвей клана, как небольшие уступки друг другу: вы нам того странного для бытовых целей, а мы вам пару корзин сплетём или что-то подобное. Кагэо знал, что его рыжие братья не всегда рациональны. Почти никогда не рациональны, в отличие от него. Какой ценой, это уже совсем другой вопрос.
Итак, он шёл по лесу в мрачной решимости проверить сегодня несколько заведений, расположенных в порядке от самой любимой забегаловки к наименее посещаемой. Конечно, Кагэо мог бы и вовсе никуда не идти, а погрузиться в чтение сразу метрах в ста от кланового поселения, но он слышал, что прогулки бывают полезными для организма. Особенно, должно быть, они полезны, если ты не совсем один организм. Медленно двигая вперёд комок мяса, собственное тело, он чувствовал, как другие животные, помельче, в страхе бегут с его пути, а звери покрупнее готовятся защищать себя от того, что приближается, хотя, в конечном итоге, так же предпочитают уйти с дороги. В тени пышных крон деревьев пришёл, пусть не очень большой и многочисленный, но всё же, рой. Тогда как к остальным членам клана звери тянулись, конкретно этого рыжего они избегали, чувствуя, насколько неестественно проклятье крови сказалось на нём. Не сказать, что шиноби был этим расстроен: знал, и только. Ничего уже нельзя изменить.
Добравшись до крутого склона, Кагэо аккуратно спустился, используя хороший контроль чакры, и медленно направился к кабаку,  постепенно проникаясь осознанием того, что идёт в верном направлении: Акияма ощущались им очень хорошо, и он вряд ли бы спутал родственника с любым другим ниндзя. Действительно, скоро он увидел девушку с характерным цветом волос, прогуливающуюся, так сказать, рядом с шумным заведением. Подойдя на расстояние в пять метров — мужчина сильно ценил своё личное пространство, он, абсолютно безэмоционально, начал: «Куудо, — бессмысленно было обращаться к ней "Химе" вне клана, тем более учитывая то, что он искал именно её, как личность, а не как Акияма-женщину. — Тебе необходимо вернуться на территорию поселения. Сейчас». Теперь осталось только сопроводить её обратно и довести дело до конца.

* в переносном значении этого выражения. Это действительно важное замечание для Акиям. 

Отредактировано Akiyama Kageou (2015-11-11 18:55:00)

Кагэо стоял смирно в кустиках петрушки, наблюдая за тем, как к нему приближается изрядно поднабравшаяся дама. Что поделать, живя в эксцентричном клане, часто видишь подобное. Алкоголь, разврат, нелепые движения, нарушение объёмистого личного пространства нелюдимого шиноби.  Хотя с нелепостью хмельных движений могла бы посоревноваться завидная неподвижность самого Хисуи: будь среди них наркоман, он вряд ли удержался бы от того, чтобы поднести к его носу зеркальце, чтобы проверить, дышит ли тот странный парень в ошейнике и с перманентно томным взглядом. Да, пожалуй, в странности он выигрывал. Тем временем, неприлично обнажённая мадам приблизилась практически вплотную: «Она явно перебрала, – заметив следы рвоты и учуяв желчь, мужчина подумал о том, что, возможно, придётся тащить бессознательную тушку Са-чан до дома. – Работа грязная, зато, считай,  быстро отделался… Давай, ещё подотрись моим пончо».
Девушка рассматривала его достаточно долго, чтобы Кагэо успел устать, но он не хотел прерывать её исследовательскую миссию. Стоически перенеся не только вторжение в его личные пять метров, но и прикосновения, мужчина, как истинный воин, терпел и ждал подходящего момента. Рано или поздно она что-то выдаст, и это всё закончится: заболтать пьяного, в теории, не так уж и трудно. Главное, чтобы сама потом дошла.
Вдруг, куноичи выпрямилась настолько резко, что Мясо почти успел испугаться за чистоту своего балахона: никогда не знаешь, с какой стороны, когда и в какой позе перебравший человек решит украсить пейзаж своими, так сказать, авторскими, новыми красками. К счастью, обошлось. Только вот Са-чан категорично заявила, что не собирается идти с ним никуда. Кагэо не был бы Кагэо, если б не нашёл, что на это ответить.
– Конечно. Как можно хотя бы подумать о том, чтобы использовать такую шикарную леди как свиноматку. Да кто вообще посмел сказать подобное. Нужно срочно найти его и надрать зад, – убаюкивающе монотонно задекламировал он. – Пойдём. Я покажу тебе тех, кто в тебе сомневается, – шиноби сделал небольшой шажок по направлению к клановым землям, полагая, что этот жест должен смотивировать девушку следовать за ним. Возможно, ему самую малость не хватало природной харизмы, зато мрачного очарования было в самый раз. По крайней мере, иногда это работало.

Не подействовало. Полураздетая  мадам продолжила напирать, становясь всё агрессивнее, вместо того, чтобы поддаться на уговоры. Такой расклад просто не мог устроить Кагэо: подвергать себя опасности ради абсолютно дурацкой миссии он не собирался. Боясь, как бы титястая родственница не выкинула что-нибудь внезапное, флегматичный шиноби сосредоточил всё своё внимание на пульсирующих потоках чакры в её теле, чтобы быть готовым отреагировать на любую возможную угрозу. Он всегда должен был быть на стороже, ведь несёт ответственность сразу за несколько жизней. Больше, чем одно существо. Нечто, существовавшее до того, было изрыто и обжито чистыми, безгрешными существами и сведено воедино мощью его знания.
Определив, чего от этой Куудо можно ждать, мужчина – нет, это уже был рой – взглянул ей прямо в глаза, предупреждая, что они готовы в случае необходимости постоять за себя. Наблюдая за тем, как эмоции постепенно берут верх над девицей, Мясо окончательно пришёл к выводу, что теперь здесь находиться просто опасно, и нужно при первой же возможности вернуться в поселение. Но не слишком резко, так как это могло было послужить триггером для этого опасного животного, поэтому он ждал. Стоит отметить, что с момента последней реплики шиноби, ни один мускул не дрогнул на его лице: всё та же индифферентная гримаса, что и когда он выходил из дома Са-чан или собирал свои вещи, или уговаривал захмелевшую леди проследовать за ним.
Ситуация резко изменилась, когда рыжая начала впитывать в себя природную энергию, преобразовываясь самым невероятным для Зелёного образом. Это было поистине чудом, и Кагэо с трудом принял этот факт как данность. Изучая свитки в библиотеке клана, он, конечно, читал о Трансформации Потомков Куудо, первой дочери О, но никогда не думал, что встретит ниндзя, владеющего этой удивительной особенностью! Мясо слегка приподнял уголки губ в довольно неприятно выглядящей улыбке и немного наклонил голову, наблюдая за множеством бугорков, вырастающих из тела куноити. Похожие на его детей, но полученные не искусственно: исследовав их, он сможет расширить себя, как рой, стать чем-то большим! Нет, теперь уходить он никуда не собирался.
– Хи, – не дай бог вам услышать этот гадкий писклявый смешок,  – хорошие у тебя дети, – руки мужчины крипово задрожали от нетерпения, а он вперился взглядом в глаза девушки.  – Мы хотим поиграть, – белки Кагэо начали постепенно темнеть, а тембр голоса вилять от баса до альт-тенора, вследствие попыток природной чакры трансформировать голосовой аппарат. На щеках проступили следы слишком давно не проливаемых им слёз. Он не допустил полной трансформации, желая проверить такую плохую, плохую и пьющую мать, на прочность, не используя всех резервов своего организма.  Опустошив своих трутней и сосредоточившись на чакре Са-чан, он был готов начать свой осенний научный проект.

Отредактировано Akiyama Kageou (2015-11-19 18:36:54)

Кагэо с интересом наблюдал за каждым движением его соперницы. Ему, прямо скажем, не терпелось ощутить на себе мощь трансформации потомков, но позволить Саске играть по её правилам он не мог. Предчувствовав намерения девушки , Мясо подался чуть вбок, оказавшись чуть левее куноити, но, не удержавшись, провёл ладонью по бугоркам, возникшим на её предплечье: нельзя было упускать такой шанс прикоснуться к прекрасному. Тысячи маленьких зубов впились в его кожу, срывая её лоскутами, стараясь вгрызться ещё глубже: «Потрясающе!», – потомки будто действовали каждый сам по себе.
Шиноби буквально затрясло от нетерпения, он жаждал увидеть их во всей красе, и как можно быстрее, но вряд ли мужчина сможет так же свободно кружить рядом с девушкой, когда она задействует следующие ступени проклятья крови или хотя бы попытается атаковать. Нужно было что-то сделать, и он прекрасно знал, что. Хисуи покорно впустил в своё тело мощь природной чакры, постепенно превращаясь в гнилой кусок мяса: его волосы изменили цвет и покрылись слизью, глаза обрели пугающе чёрный цвет, а кожа пожелтела. Трансформация завершилась появлением знака скорби на его лице: зелёные гиперпигментированные полосы, как непролитые слёзы. Мышцы стали стальными тросами, повинующимися ему, поэтому, не мешкая, Кагэо, совершив небольшое, казалось бы, движение, исчез, появившись уже в тридцати метрах от Са-чан, и издал громкий стрекочущий звук, не предвещающий ничего хорошего.
Когда-то светлые, едва заметные веснушки парня не могли вызывать ничего кроме умиления, сейчас же, во время трансформации, они выглядели не иначе как громадные чёрные угри. Мало того, с первым же звуком, изданным его изменённой гортанью, они оживились, будто внутри уже давно обитает что-то пострашнее гноя. И вот, первая лапка показалась из лица шиноби, первое насекомое прорыло свой путь наружу, выпотрошив этот жалкий мясной кармашек, и ему нужно было питаться. Как и его братьям и сёстрам, которые вовсе не медлили вылупиться за ним, расправить крылья, и, всё нарастающим потоком, ринуться на куноичи с жутковатым стрёкотом и шелестом тысяч крыльев. Залетая в глаза и рот, не брезгуя ушами и ноздрями, они будто собирались построить на ней свой новое гнездо.
Кагэо беспристрастно наблюдал за противником издалека: действительно интересно, что она ещё может.

Отредактировано Akiyama Kageou (2015-11-24 02:18:31)

«Удивительно!», – назойливые насекомые вовсе не помешали девушке перераспределять природную чакру, и, как почувствовал Кагэо, готовиться к атаке. Хотя, по-видимому, она не распознала наложенное на неё гендзюцу, и это немного печалило мужчину, так как он ожидал от потомков большего: если дети Са-чан поедают плоть, как можно было не осознать нематериальность жучков, напавших на неё?
Опасность. Мужчина резко прыгнул в бок, уклоняясь от массивного концентрированного потока красноватой энергии, способной превратить любого в камень. Шиноби, в последний момент совершив небольшой неуклюжий пируэт в воздухе, приземлился на все четыре конечности, оставив за собой след подобно гоночной машине в заносе, только, разве что, вместо свиста шин, он издавал стрекотания для поддерживания иллюзии. Если бы не способности предчувствовать атаки, он бы определённо опоздал, попав под этот луч смерти. Удивлённо, насколько это ему позволила заторможенная нервная система, подняв глаза на всё ещё отмахивающуюся от гендзюцу куноити, Мясо почувствовал, что бой с ней зашёл куда дальше, чем нужно было.
«Они могут создавать лучи чистой природной чакры? Это вообще возможно?» – Кагэо не знал об этой особенности трансформации потомков, и это его пугало. Исследователь даже не был уверен в том, что это именно природная чакра, но подробный анализ подождёт. Несмотря на горячее желание разобраться с её способностями, он не был готов подвергать опасности себя, как рой. Его вены заметно вздулись на предплечьях, будто по ним передвигались гигантские паразиты. – «Должно быть, затратное занятие. Надеюсь, она не выкинет сейчас что-то ещё более опасное. Если перевести потомков в оборону, риски для нас уменьшатся», – на запястьях мужчины, к тому времени, выросли небольшие бугорки, к которым, пульсируя под кожей, продвигался всё новый материал для жал. Секунда, и новообразования лопнули, как огромные воспалённые прыщи, разбрызгивая повсюду гной, а на их месте стремительно выросли острые хитиновые иглы. Отработанным движением вытянув их из углублений, шиноби запустил первую порцию снарядов в Са-чан, одновременно поднимаясь с четверенек и совершая небольшие шажки в бок, пока  генерация игл стремительно набирала обороты, как и скорость движений Кагэо; настолько, что уже через пару секунд поток жал стал казаться непрерывным, покрывая территорию рядом с соперницей хитиновым дождём. Кроме всего прочего, было весьма интересно, как поведут себя эти существа после получения ранения, если атака всё же удалась.

– Чт-,  – успел только пшикнуть Кагэо в ответ на вылетевшего прямиком из сплошного града игл яростного монстра. На уровне рефлексов, шиноби резко прыгнул назад, пытаясь как можно дальше убежать от опасности, но не тут-то было – дикий комок гнева подскочил за ним, стремительно приближаясь. В следующую же секунду ему не осталось ничего, кроме как цепляться за жизнь, с трудом, но увернувшись от слишком быстрого для человека выпада ногой, который уверенно отправил бы его в бреющий полёт без надежды на милосердное приземление. Пусть, движения того существа, которое когда-то выглядело как Са-чан, всё ещё отчетливо чувствовались им, но поспеть за ней не было совершенно никакой возможности: он успел лишь инстинктивно поднять руки к шее, за миг до того, как стальной жгут мышц хвоста куноичи сомкнулся вокруг неё и неумолимо потянул его удавкой, увенчанной шипом на конце, вниз, к грядкам петрушки, сдирая кожу на запястьях и грозясь пережать драгоценные сонные артерии или впиться в податливое мясо остриём. Цепляясь за природную трансформацию, как утопающий цепляется за спасательный круг, Кагэо ускоренно преобразовал конечности в твёрдые хитиновые лапы, сжал их как можно сильнее, блокируя подвижность опасного шипа, и постарался разжать смертельную хватку, но поздно – его лицо встретилось с землёй куда быстрее, чем он ожидал. Рот, открытый, чтобы жадно глотать воздух в предстоящей борьбе с асфиксией, стал неумолимо заполняться землёй и корнями растений, из глаз ливанули, уже настоящие, слёзы боли, а шиноби почувствовал, что этот бой как-то не задался. 
Как только безумная пляска затормозилась достаточно, чтобы можно было хоть что-то предпринять, он изогнулся, подобно больным столбняком, и выплюнул комки грязи вперемешку с собственной слизью, а, откашливаясь, потянул одной из лап кровоточащий от вонзившихся в него хитиновых шипов, хвост, подальше от своей шеи. Распрямив другую конечность, Кагэо, сжав зубы и рыча, выдернул свою голову из кольца мышц и вновь сжал свои руки-лезвия, удерживая куноичи: теперь она просто не отделается, он мог ей это гарантировать. Рывком поднявшись на ноги, Мясо с силой потянул Са-чан к себе, стараясь разодрать на части этот её чёртов хвост своим живым оружием. От этого занятия его отвлёк замаячивший на горизонте единоличный лорд-владелец этих полей. Повернув голову в сторону нового персонажа, этой сумасшедшей, во всех смыслах этого слова, постановки, мужчина собирался, было, что-то прокричать ему, но вместо этого зашёлся кашлем, отплёвывая и отхаркивая вялые кустики петрушки и едва ли плодородную почву. Внезапно, его желудок скрутило и он, отвернувшись в сторону от куноичи и её хвоста, выблевал на грядки всё то, что неестественным образом вошло в его пищевод, а также собственный завтрак, который было, конечно, жаль.
Подняв измученные глаза на владельца таверны, он горько усмехнулся: «Что ж, теперь твои сраные грядки почти официально удобрил элитный клан геномных ниндзя, живущих по соседству», – и перевёл взгляд на начавшую дёргаться девушку, пытавшуюся, видимо, разрешить эту запутанную ситуацию со звериными конечностями своими методами. К которым шиноби, впрочем, относился с большим сомнением. Приготовившись вразумить её словами, он, было, открыл свой уже успевший настрадаться за сегодня рот, но любящая выпить мадам весьма импульсивно дёрнулась, пытаясь убежать.
– Стой-, – начал он уверенно, дёрнув её на себя, но вновь оказался на земле, волочим удивительно сильной куноичи, – -а-а-ать! Саске! Что ты, блять творишь, – его лапки нелепо перекрестились под мышечной мощью хвоста Са-чан, лишая Кагэо любой возможности разжимать его в дальнейшем. – Безумная сука, – он резко преобразовал руки обратно и, расслабив запястья, выдернул их из захвата. Окончательно остановившись, оставив за собой небольшую борозду, он устало опёрся руками о землю и отдышался: его не так просто было вывести из себя, и не так часто он вообще повышал голос, не то, что переходил на крик, но эта конкретная Акияма… она была настолько мощным раздражителем, даже по сравнению с остальными трахнутыми на голову соклановцами, что аж Кагэо не смог сдержать себя. Впрочем, его гипертрофированное душевное равновесие довольно быстро восстановилось: раздражение, как и многие другие эмоции, покидали его достаточно быстро, и вот, его лицо вновь умиротворено, почти как всегда, если не принимать во внимание грязь, толстым слоем покрывающую подбородок шиноби.  Провожая взглядом удаляющуюся фигуру, учёный, как мог, то есть почти никак, улыбнулся: «Нужно признать, это было куда интересней, чем читать об этой трансформации в архиве. Пожалуй, стоит-»,  – его мысли прервало вонзившееся рядом с ним весло. Развернувшись к владельцу таверны, о котором он, честно говоря, уже успел забыть, Хисуи смерил его взглядом тухлой рыбы, мол, серьёзно? ты ебанулся?
– Моя петрушка!! – завопил он, бросившись в атаку.
Кагэо поднялся с земли, отряхнул свои изрядно испачкавшиеся тёмные одежды, ещё раз холодно взглянул своим давно разбитым зеркалом души на приближающегося мужчину, повернулся и, сконцентрировав чакру в ногах, ломанулся за Са-чан, которую, к слову, не так и просто было догнать. Может, стоило попросить её подвезти?

Отредактировано Akiyama Kageou (2015-12-11 00:11:26)

Завидев сидящую невдалеке куноичи, Кагэо помаленьку сбавил скорость. Он уже успел чётко решить для себя, что просто обязан изучить её лучше, а, так как в пределах поселения, весь боевой потенциал Саске наблюдать не представлялось возможным, шиноби собирался если и доставить девушку к отцу, то самым длинным из возможных путей. Всё, что ему было нужно – небольшая подсказка, зацепка, при помощи которой он мог бы закономерно привязаться к ней, под любым предлогом, чтобы продолжить собирать данные.
Подножка. Успев в голове отпустить комментарий по поводу немыслимой оригинальности Куудо, зелёный  вновь полетел вниз на землю. Слава всем богам и горькому опыту, в этот раз встреча с поверхностью прошла не настолько критично: Кагэо успел сгруппироваться, и фатального для его желудка поедания земли не случилось.
– Фыф, –  мужчина, выдохнув, перевернулся и сел, уставившись на девушку. Зелёные полосы и жёлтый пигмент медленно отступили, возвращая его тело  в нормальное состояние: он как бы сжался, теряя сантиметры роста, превращаясь обратно в чумазого коренастого рыжего обаяшку с веснушками. Судя по всему, Саске была настроена не слишком дружелюбно, но, тем не менее, её реплика о некоей миссии, возможно, была именно той зацепкой, которую искал Хисуи. –  Извини, мне не стоило так себя вести, –  сильно сомневаясь в том, что вежливость как-то повлияет на девушку, он всё же попытался разогреть их общения такой стандартной штукой. Конечно, всё было сказано с каменным лицом без единого намёка на искренность, но как умел. –  Если я могу чем-то помочь, обращайся, –  мужчина подвигал плечами, возвращая суставы на место. Всё же, трансформация была занятием сложным, и теперь он ощущал некую слабость вкупе с голодом своих личинок, что не могло не сказываться на его состоянии. Тем не менее, от Мяса не ускользнул тот факт, что никакого задания от клана у Саске быть не может: она дезертировала; также, куноити, по всей видимости, практически всё время с отбытия с территории Акиям провела в этой таверне. Это значило только то, что рыжая бестия о чём то договорилась с посетителями. От сенсора, к тому же, не ускользнул факт отбытия  от заведения группы людей во время их боя. Суммируя вышеперечисленное с тем, что, дочь Джигардая «опоздала», Кагэо заключил: она именно что потеряла тех людей, и это было просто восхитительно. Кто как не он сможет просканировать местность и привести девушку к её друзьям. – Мой нюх как у собаки, знаешь. Именно так я тебя нашёл. И, я-.
– Петрушка! – стремительно приближающийся хозяин таверны и его вопли, вдруг, дали о себе знать. Шиноби удивлённо, насколько ему позволяла статичная мимика, взглянул на мужичка. Он был поразителен. Никто не ожидал от такой развалины, как эта, подобной прыти. Заметив про себя, что весло в его руках смотрится сейчас ну очень внушительно, Кагэо поднялся на ноги, сражаясь с посттрансформационной болью, и взглянул на девушку. Потом снова на мужичка. На девушку, и на мужичка. Они оба были великолепными экземплярами, признаться.

Отредактировано Akiyama Kageou (2015-12-19 06:28:36)

– Саске? – мужчину немного смущало то, что девушка не произнесла больше ни слова и никак не отреагировала на его короткий монолог, призванный улучшить отношения. – Саске, нужно решать, – Кагэо вновь перевёл взгляд на приближающегося хозяина петрушечьих угодий. – Саске, он хочет мести, – если бы рыжая любительница выпить сейчас пустила струйку слюны изо рта, Мясо воспринял бы это как должное. В любом случае, разъярённый комок не самых лучших эмоций с веслом приближался и оставался проблемой, так что Кагэо, сделав несколько трудных – спасибо трансформационному откату – шагов, встал между девушкой и фанатом петрушки, надеясь вразумить последнего. Пусть рыжий странный чел и был истощён, но оказать сопротивление или попытаться объясниться словами он всё ещё был в состоянии. 
Внезапно оживившаяся Саске спасла положение, схватив шиноби и оставив непроизнесёнными слова о мощи и критичной близости клана Акияма к злополучному заведению. Мясу оставалось только гадать, было ли её внезапное помутнение следствием снятия трансформации или это совершенно нормально для неё. Хотя, почему гадать? Позже он обязательно докопается до истины. В итоге, всё сложилось неплохо: раз уж девушка решила дать дёру не в одиночку, а вместе с ним, значит всё идёт по плану. Более того, сейчас они направлялись примерно в ту же сторону, что и вышедшие из таверны люди, и это было хорошо. Конечно, боль во всём теле, продолжающие жадно поглощать чакру детишки, притупление сенсорики, непредсказуемый компаньон и перемещение в куда более агрессивную среду, чем зелёный и цветущий Дикий утёс, одозначно, не сулили ничего хорошего, но с этим можно было работать. Пусть для Кагэо и пришла пора трудностей и лишений после застоя в архиве, но он был к этому готов во имя вечного сияния чистого знания.
Через какое-то время они остановились. Не так далеко зайдя в пустыню – отсюда всё ещё был виден покатый склон родного утёса – но уже достаточно глубоко, чтобы ощутить поднимающийся от песка жар. Кинув взгляд на начавшую переодеваться девушку, Мясо также решил подготовить себя к трудностям среди барханов, в первую очередь, сняв шипованный ошейник и раскрутив все имеющиеся штанги-кольца на своём лице. Прикрыв голову руками, во избежание попадания песка, он дождался, пока проколы затянутся, а затем поместил все лишние в пустыне предметы в кармашек своей сумки. 
Тут же с ним заговорила Саске, рассказывая какую-то байку, более уместную за барной стойкой. Из вежливости, мужчина прервал свои приготовления, буквально, вперившись флегматичным взглядом в активно жестикулирующую от избытка чувств девушку. Как только та закончила, он выдавил из себя привычное: «М», – и, не стеснённый больше необходимостью поддерживать зрительный контакт во время разговора, снял с плеч пончо. Несмотря на кажущуюся бесполезность истории Саске, Кагэо уловил основное: она прекрасно слышала его ранее сказанные слова, запомнила их и ассоциативно связала с какой-то ситуацией из прошлого, а, значит, пользователь трансформации потомков не так уж и слабоумен, как казалось ранее. По крайней мере, не всегда слабоумен.
– Да, я с лёгкостью отыщу их, – ответил Кагэо на последовавший за байкой уже весьма конкретный запрос,  – Тут спиртовой шлейф за ними практически на всю пустыню, – всегда ведь проще объясняться с людьми, оперируя их собственными терминами? Особенно если это Акияма, каждый из которых сам себе на уме. Жестом попросив немного подождать, мужчина снял майку, надел обратно пончо, а затем неплотно обернул первой голову, оставив небольшую прорезь для глаз. В кой-то веке ему повезло: одежда неплохо, в целом, подходила для подобной местности. – Пошли.

В Пустыню Бесконечности