[Тонущий лес] Резиденция главы клана

Рыжик, не торопись. Рыжик, не иди так быстро, а то скоро устанешь. Рыжик, не ешь так много сладкого – заболит живот. Рыжик, не кричи – разбудишь весь лес. Рыжик… Ох, Рыжик.
Мальчишка был неугомонным: не сидел на месте, слушал в пол уха, часто выкрикивал обращения к ней и что-то задорно рассказывал, иногда – бурчал что-то себе под нос и без устали жаловался на голод, который сопровождает всех детей – особенно одичавших детенышей Акияма – в таком чудесном и нежном возрасте, в коем пребывал сейчас Сирота. Впрочем, Нобухиме совсем не злилась на него, можно даже сказать, за то время, что она с ним провела, она привыкла к этому взрослеющему и понимающему человеку, который порой чувствовал и осознавал куда больше, чем умудренные опытом старцы. Хиге было несколько в новинку защищать привычные для гражданского человека ценности, ведь в первую очередь Нобухиме была оружием в руках главы клана, а уж потом – Хигой Нобухиме. 
Встав на место покойной Нанако-самы, ей пришлось приобрести – заставить себя это сделать – некоторые качества, начать задумываться о сохранении собственной жизни, заботой о самых маленьких и незначительных – казалось бы – членах ее семьи. Маленький и совсем юный Акияма подходил под роль опытного образца прекрасно, пусть это и было с ее стороны в некотором роде эгоистично, но отнюдь – девушка искренне привязалась к мальчику и желала ему только добра. Готовность отдать за него жизнь в страшном сражении? Нет. Но вот защищать его до самой последней капли крови? Пожалуй, да. Раньше эти утверждения казались ей идентичными, как две капли воды, но обстоятельства и действия Нанако-сама в момент опасности показали диаметральную противоположность суждений.
 
- В твой клан, Рыжик, - мягко поправила себя Химе, коря себя за невнимательность и забывчивость. В стенах учебных классов ей не раз преподносили материал этикета и изящного слова, истории, а так же обучали внутренней иерархии различных кланов – в основном, конечно, тех, с кем Хига сотрудничали и имели неплохие связи. Так, например, определять положение члена клана Джишаку по кольцам, кои они носят на своих пальцах, тонкое искусство наряда в клане Яманака… - Домой, если тебе будет угодно. – Девушка чуть склонила голову в извиняющемся жесте. Она всегда знала, что дипломат из нее неважный… Как ей тогда удалось договориться с Нара Шикаши-саном?

Тем не менее, тяжкий груз мыслей потихоньку отступал, наполняя Хигу иными благосклонными и светлыми чувствами, которые перемешивались с немым восторгом от созерцания природы и всех ее прелестей. Щебетание птиц, шелест ветвей, сиренево-красный закат с медленно катящимся к склону гор, мягкому диску солнца…
- Хэй, Рыжик, - Брюнетка похлопала мальчика по плечу и указала куда-то на одно из деревьев, - В этих деревьях живут кодама, - Химе улыбнулась, - Видишь эти веревки-симэнава? – Ей не составило трудо указать на опоясывающую дерево полоску  с прикреплёнными бумажными лентами сидэ. – Это священные места. В глубинах Тонущего леса таких много.

Химе немного знала о землях, принадлежащих клану маленького рыжего мальчика. Крупицы знаний, потерянные во времена, когда истинные боги ходили по зеленой траве, а солнце выбеливало кости поверженных нескончаемыми битвами людей – врагов и друзей. В смерти они становились единым целым… «Возвращались в грязь».
Та, что говорит, не раз рассказывала сказки и легенды о таинственных землях и существах, наполняющих сей чудной мир господствующих здесь Акияма. Любопытных, безумных, своеобразных, экспрессивных. Рыжих.
Кроны высоких деревьев почти не пропускали солнечного света, но даже короткие и тонкие лучи, соприкасаясь с шевелюрой мальчишки, горели пламенем. Ярким и всепоглощающим. Медь мешалась с раскаленными углями, лавовые потоки искрились, перемежаясь с лисьим мехом… Химе невольно усмехнулась, вытаскивая из своей памяти картинки-образы.

Не ускользнуло от главы клана Хига и то, что за ними вот уже некоторое время наблюдают любопытствующие взоры. Химе не сомневалась в том, что те, кто так пристально вперился в них взглядом, не представляют никакой, по сути, угрозы для пришельцев: ни для маленького Сироты, который словно бы чувствовал себя в своей тарелке, ни для темноволосой, поскольку она без всякой задней мысли сопровождала паренька попятам, изредка придерживая того за плечо, чтобы последний не торопился почем зря. Ну, и, конечно, не наматывал круги почем зря. Хотя, чего таить? Больше устанет и будет крепко спать, а не носиться сломя голову, возбудившись от впечатлений.
  Хига припрятала свои железки и тяжко убрала с рукоять клинка свою руку. Больших усилий бывшей охотнице расстаться с привычкой, выработанной не то, что годами – десятилетиями.

Поправить выбившуюся из прически прядь – закрутить локоны под шпильку, отряхнуть плащик и сдуть невидимые былинки с плеч, попытаться расслабиться и чувствовать себя на все сто процентов, но при этом держать спину ровно, а идти так, словно перед тобой шелковый ковер ручной работы. Химе недовольно вздохнула: уж кого это получалось, так это у покойной Нанако-сама… Она всегда выглядела так, будто бы сошла с картинки. Даже после своей смерти на погребальной костре.
Когда-то придется прекратить сравнивать себя с могучей женщиной ее поколения. Когда-то придется самой стать такой же – примером и опорой. Когда-то придется перестать корить себя за смерть… Нельзя заставить кого-то жить вечно, как бы этого не хотелось. 

- Рыжик? – Хига заинтересованно посмотрела на короткие манипуляции мальчишки со своим внешним видом. До селе Химе еще ни разу не видела, чтобы Сирота с таким усердием пытался придать себе аккуратный и, возможно даже, божеский вид, дабы впечатлить кого-то… Ну, или хотя бы просто не огорчить. Девушке уж очень захотелось спросить, кому же все-таки посвящается весь краткий марафет? Однако озвучить брюнетка его не успела, поскольку мальчишка, в присущей ему манере оповестил не только Хигу, но и всех в окрестностях нескольких десятков метров о том, что ВНУК пришел.

Хига задумчиво потерла переносицу.
«Внук?»
В голове покрутилось сразу миллион мыслей и воспоминаний, каждый кусочек, казалось бы, находил свое место в общей картинке. Не доставало только одного… Но и его ждать не пришлось.
«Из-за леса, из-за гор...»
… Вылез весьма специфический импозантный мужчина, ростом где-то под два метра. Несомненной щетинистый, несомненной рыжий с привычными глазу Химе лохмами, но весьма ухоженно убранными назад. В юбке.
Ну, или тем, что она бы назвала юбкой, если бы когда-нибудь увидела это произведение дизайнерского искусства на прилавках какого-нибудь городка.
«Если это и есть тот самый любовник госпожи, то, вероятнее всего, они друг друга стоят...»

Химе уже подумала выступить вперед и поклониться, как бы сделала, если бы в голове не щелкнуло что-то очень болезненно. Будто бы чья-то когтистая женская рука провела своим аккуратным наманекюренным пальчиком по розовым извилинам.
Вдох.
Выдох.
«Дождись, пока тебя поприветствуют. Ты в гостях. Теперь ты Хига Нобухиме-доно, госпожа высоких кровей.
А что бы сказала Та, что говорит, увидь меня в этом облачении?»

Дед сделал неожиданный ход.
Но Сиро всё схватывал на лету.
И вот в процессе полёта мальчишка пытался сообразить, как же приземлиться, чтобы было не больно.
Придумал. Запустил в свою голову немного Зова. Зов был негромкий, как шёпот или лёгкий ветерок. Он подсказывал, куда двигаться, что делать.
Только не очень хорошо. Непонятный он был. Слишком тихий. Неразборчивый.
Но пока мальчишка не был готов позволить голосу говорить слишком громко.
Площадка перед беседкой представляла собой полукруг радиусом метров сто. Сама постройка находилась примерно в центре окружности, и Дед стоял там. Камней и прочего в округе не было - разве что пни Сторожей, стоящие и тут и там.
Сиро приземлился на ноги, едва не вывернув их к чёртовой матери. Между ним и Дедом было около двадцати метров - так что не удивительно. Удивительней было, как после всего этого Сиро всё же не переломал свои ноги.
После нескольких мгновений замешательства парень решил проверить Деда своей новой техникой. Такой особо специальной, которой надо проверять слишком самоуверенных.
Он скопил во рту чакру - стало отдавать металлом, в висках потяжелело. А потом Сиро выдохнул в Деда длинный-предлинный язык, летящий на приличной скорости. А мальчик на язык был довольно остёр…
Потому что на конце языка имелось прекрасное, напоминающее оружие, заострение.
Понятное дело, Дед вполне был способен такое пережить. И даже, может быть, не заметил бы его, ведь живучести можно было только позавидовать. С другой стороны, Джигурдай был ещё и не слишком внимательным - что при прочих его достоинствах было простительно.
Следующим шагом для Сиро стало пропускание через свой язык чакры. Сама по себе она не причиняла вреда…
С другой стороны тот, кто получал такой заряд, должен был пребывать в оцепенении. С непривычки избыток природной чакры превращал людей в камень окончательно.
Сам Сирота пока просто сосредотачивался. Если Дед не замрёт на месте, так хоть двигаться станет медленней. Он мужик увлекающийся, и под горячую руку вполне может двинуть изо всех сил.
Так что даже мальчишка понимал, как немного от него останется, если по нему попадут.

Отредактировано Game Masters (2016-05-06 13:54:24)